Зенкович: «Федута отказался писать помилование. Сказал: «Я буду смеяться, когда буду писать это, а Лукашенко будет смеяться, когда будет это читать»

Предлагаем отдельные отрывки.

«За спиной у меня открывается дверь, заходит Тертель»

— Я ожидал освобождения, уже четко знал, что обратный отсчет пошел примерно с августа 2024 года, с тех пор как я был переведен из могилевской тюрьмы в изолятор СИЗО КГБ, и с тех пор, как было снято первое кино — вот то, где у меня вид как из концлагеря. Это три месяца после голодовки.

Уже немножко меня в Могилеве пытались как-то откормить, но все равно там с продуктами, вообще с питанием — ужасное положение.

Окончательно я понял, что готовится освобождение, когда 3 января из мозырской колонии №20 меня снова перевезли в СИЗО КГБ — уже не в автозаках, а в легковой машине. Там состоялась встреча с представителями правительства США, после чего я почти непрерывно находился в «американке», ожидая даты.

29 апреля утром на обходе мне сказали собираться в душ в неочередной. Уже наученный опытом я знаю, что это значит: или съемки, или какая-то встреча, или еще что-то.

Во всем СИЗО отменили прогулку, все камеры остались дома. Мне сказали, что мне наденут наручники сзади и что я должен идти с наклоненной вниз головой, никуда по сторонам не смотреть.

Мы вышли за ворота тюрьмы, и через весь этот квартал КГБ куда-то проследовали. Я, естественно, не видел куда, но видел, что в подъезде, куда мы зашли, мраморный пол.

После чего меня завели в какую-то конференц-комнату, сказали подождать. И слышу — за спиной открывается дверь, заходит Тертель. Говорит: «Я представляться не буду, наверное, вы меня знаете». — «Да, конечно, Иван Станиславович, хорошо знаю вас».

Он мне сообщил, что принято решение на Совете безопасности о моем освобождении. По его словам, это личная инициатива Лукашенко. Говорит, были разные голоса, в том числе противников освобождения. Но лично Лукашенко сказал, что Зенкович — прямолинейный, открытый, честный человек, его надо освободить.

Мне кажется, немножко Иван Станиславович погрешил против истины, потому что есть и другая информация о том, что господин Лукашенко в очередной раз придумал мне кличку. Если раньше он называл меня и господина Федуту «Винни-Пухом», то в этот раз он назвал меня «Усамой бен Ладеном» и сказал: «Забирайте его».

Мне была доведена информация о том, что на следующий день я буду освобожден с вероятностью 99,9% и буду доставлен на пограничный переход для передачи американской стороне.

Тридцатого числа с утра меня вывели из камеры. Продержали еще порядка 7 часов в помещениях «американки», после чего прибыли бойцы группы «Альфа» и уже расконвоированного, без наручников, вывели за ворота тюрьмы. Даже сумки в этот раз нес не я, а непосредственно тюремщики, погрузили в машину.

После мы направились из Минска в сторону границы с Литвой. За Ошмянами съехали в лес, ждали другую машину. Приехала другая группа «Альфа». Они очень серьезно шифруются: все ходят в балаклавах, чтобы никто их не видел нигде, меняют номера постоянно.

На подъездной дороге какого-то небольшого населенного пункта меня передали американской стороне.

«Федуту не сломали, он держится»

— Я знаю, что Александр Александрович Федута содержится в шкловской колонии. На одном из этапов я разговаривал с людьми, которые с ним находились и лично его видели. Знаю, что у него большие проблемы со здоровьем. Я очень переживаю за него. Тем более что чувствую себя виноватым и должным ему.

Насколько я знаю, его не сломали, он держится. Но помилование он писать не собирается, я думаю, что он рассчитывает на то, что в ближайшее время также будет освобожден. Насколько я понимаю, там у него личные отношения с Лукашенко, и по личным причинам он не хочет писать, потому что, как мне передали его слова: «Я буду смеяться, когда буду писать это помилование, а он будет смеяться, когда будет это читать».

«Я знаю человека, который вышел недавно, заплатив 35 млн долларов за освобождение»

Сейчас самое важное — это люди, которые находятся за решеткой. И это не только люди, которые признаны политическими заключенными.

Находится огромная группа людей, о которых, насколько я понимаю, в обществе пока не очень понимают, что с ними происходит, не очень это обсуждается. Это бизнесмены, которых закрывают в тюрьму с единственной целью — вымогательства денег.

Причем, люди выходят, выплачивают страшные суммы. Я знаю одного человека, который вышел недавно, заплатив 35 млн долларов за освобождение. Другой человек заплатил 21 млн долларов. Значит, у меня на глазах из камеры ушел человек под выплату 2 млн долларов.

То есть, суммы требуются с людей огромные, просто космические, и люди просто отдают последнее.

Естественно, я надеюсь, что большинство из этих людей после выхода старается покинуть территорию Беларуси, потому что, если раньше там можно было делать бизнес, то сейчас любой бизнесмен, любой человек, который имеет хотя бы какие-то более-менее серьезные средства, находится под угрозой ареста, помещения в тюрьму и предъявления ему счета, как мы говорим, «за обслуживание в самом дорогом отеле мира под названием «американка».

Мне повезло, действительно, я гражданин США, поэтому на меня распространяется все программы, все службы работают для меня, которые в Соединенных Штатах специально созданы для таких людей.

Но я понимаю людей, у которых нет второго паспорта либо паспорт такой страны, который не предоставляет такие услуги. Значит, важно сейчас создать программу реабилитации.

А политическое давление... Мне нужно глубже вникнуть в ситуацию и немного осмотреться, чтобы сказать, каким образом можно повлиять на власть. Я думаю, что озвучу свои идеи в ближайшее время.