Котов: «Если в 2020 году для нас открылись все двери и в Польше менялись законы в пользу вынужденных мигрантов из Беларуси, сейчас все это медленно разворачивается обратно»

Ровно половина поляков до сих пор не может опомниться от проигрыша на президентских выборах представителя правящей партии «Гражданская платформа» Рафала Тшасковского.

Он уступил консерватору от партии «Право и справедливость» Каролю Навроцкому практически статистическую погрешность. Но уступил.

При этом политолог Анатолий Котов утверждает, что на самом деле проиграли оба кандидата, а судьба страны решится через неделю при вынесении вотума доверия правительству.

Филин обсудил с ним результаты выборов, а также узнал, что ждет беларускую диаспору.

— Многих поразили интересы молодежи и людей среднего возраста, этот крен в правую сторону. Одногруппники дочки прямо так все и говорили: пойдем голосовать за Навроцкого, лишь бы Тшасковский не победил. Но почему они так демонстративно отрицают либеральные принципы? И удивило ли это вас?

— Меня удивило то, что правящая коалиция во главе с «Гражданской платформой» уже второй раз недооценили соперников.

Второй раз они проиграли президентские выборы в ситуации, когда в общем-то, казалось, все было в их пользу. Ведь не только Тшасковский проиграл выборы.

Приблизительно в такой же комфортной ситуации стартовал на повторных выборах бывший президент Польши Бронислав Коморовский в 2015 году. По всем рейтингам он опережал конкурента, но проиграл Анджею Дуде.

— Некоторые грустно шутят, что Тшасковский сделал невозможное, умудрившись проиграть выборы.

— Это не то, чтобы невозможное, это недооценка ситуации и противника. Я уже после первого тура понял, что он вряд ли сможет победить. Потому что результаты тогда на самом деле показали, что не победил ни Тшасковский, ни Навроцкий, вышедшие во второй тур.

А победили 3 и 4 место, ультраправые кандидаты, которые отобрали очень большое количество голосов. И это был сигнал для обеих политических сил, сигнал о том, что что-то не так.

При этом левые и более центристские партии оказались непопулярными и невостребованными в польском обществе, которое качнулось резко вправо. Причем во всех возрастных категориях, не только молодежь.

По моему мнению, больше в минус Тшасковскому сыграло то, что его избирательную кампанию построили на «черном пиаре», негативных публикациях о сопернике.

Такая информация в большей степени влияет на людей сомневающихся. А когда у вас все опросы показывают 50х50, это означает, что сомневающихся нет. Нет целевой аудитории для таких ходов, потому что своих убеждать не нужно, а противников невозможно, они все равно скажут, что это не правда.

Еще один немаловажный фактор, неучтенный либералами, как ни странно, достаточно равномерное развитие Польши. Как известно, все большие города голосовали за Тшасковского.

Но они не являются большинством. В Польше нет такого как в Беларуси, когда большие города становятся «пылесосами» населения и туда переезжают практически все, кто хочет комфортно жить.  

В Польше люди достаточно комфортно живут везде, в том числе и в маленьких городах, и в селах. Город там — это всего лишь один из вариантов, где можно жить. Огромная часть населения живет как раз за городом.

И до этого электората просто не достучались. Оказалось, недостаточно выиграть в Варшаве, Кракове, Вроцлаве, Гданьске, при том, что практически вся сельская местность голосовала за Навроцкого.  

Но этот проигрыш еще не самое страшное. Вот на следующей неделе 11 июня в Сейме состоится голосование по вотуму доверия правительству. Надеюсь, оно получит этот вотум доверия и еще два года продержится до следующих парламентских выборов.  

Но если они умудрятся не получить вотум, тогда точно можно будет говорить, что им удалось невозможное. Это на самом деле будет большой трагедией. Это будет означать, что в Польше пройдут досрочные парламентские выборы, на которых, боюсь, проиграет и «ПиС», и Гражданская платформа с союзниками.

— Нам, беларусам, сложно понять, почему люди с таким уровнем жизни захотели эксперимента в виде популиста-историка, предпочтя его человеку с докторской степенью? От хорошей жизни?

— Это парадокс, тем не менее ему есть объяснение. Уровень жизни в Польше с конца 80-х, 90-х, даже нулевых очень серьезно вырос именно потому, что Польша пошла по пути евроинтеграции.

Именно в нее стали вкладывать самые большие средства европейские фонды, помогая развивать инфраструктуру, предпринимательство, поддерживать сельское хозяйство и прочее.

Если сравнить Польшу с другими странами, которые одновременно вступили в ЕС, то она от этого членства выиграла больше их всех, наверное, по максимуму взяв то, что можно было взять.

Однако новое поколение не сильно помнит и знает, как оно было в 90-е. Соответственно, эти люди думают: мы живем хорошо, зачем этим делиться с какими-то мигрантами?

Мелкий бизнес опять-таки от того, что приехало достаточно много активных людей из Украины и Беларуси, испытывает серьезную конкуренцию.

Это все ложится на благодатную почву антимигрантских настроений.

— Ужесточение мигрантской политики шло красной нитью через избирательные кампании сразу нескольких кандидатов, включая Навроцкого. При этом конкретно о беларусах не упоминал ни один из них.

В то же время не все беларусы готовы активно интегрироваться в польское общество. Есть достаточно большая часть людей, которые поддерживают наши какие-то суполки, встречи, занятия и т.д., пытаясь сохранять свою идентичность.

— На эту проблему нужно смотреть с обеих сторон, со стороны самой диаспоры и со стороны государства, которое ее приняло.

Ужесточение политики является ответом на понимание диаспоральных процессов и того, как эта диаспора себя ведет.

Надо понимать, что Польша сейчас переживает второй этап массовой миграции. В 2014 году ехали украинцы, сейчас —украинцы и беларусы.

С одной стороны, потенциально Польша заинтересована в мигрантах как раз из стран, близких по духу, культуре, менталитету. С другой стороны, они явно не ожидали таких масштабов.

Одно дело, когда к тебе приезжает тысяча или десять тысяч человек, другое, когда приезжают миллионы. Это уже значимый процент общества.

И, однозначно, ни в 2014, ни в 2022 Польша не была готова к тому, чтобы эти люди приехали к ним навсегда. Это все равно рассматривалось, как какое-то временное явление, пусть поживут, кто-то останется, но большинство уедут.

Но они не уезжают. Это ведет к тому, что границы толерантности изменяются, происходят столкновения культур.

При этом какой-то конкретной политики по интеграции миллионов людей в польское общество как не было в 2022 году, так нет и сейчас. А большие диаспоры приводят к появлению своеобразного Брайтон-Бич.

То есть, когда приезжают тысячи, им приходится учить язык, интегрироваться в культуру, в систему трудовых взаимоотношений — в некоторой степени ассимилироваться.

А когда приезжают сотни тысяч и миллионы, им уже и язык можно не учить, потому что вокруг много людей, разговаривающих на понятном языке. Сфера обслуживания вообще вся состоит из мигрантов.

В государственных учреждениях, которые с тобой коммуницируют, с 2022 года обязательным является наличие персонала, который говорит на украинском или русском языке.

То есть в принципе и потребности нет выходить за пределы своего Брайтон-Бич. Люди замыкаются в рамках диаспоры.

А большая диаспора — это не только рабочие руки, но еще и куча проблем, в том числе и преступность. Это абсолютно естественный процесс, который так или иначе происходит в любой большой группе мигрантов по национальному признаку.

Поэтому сейчас у польских властей есть два варианта. Либо разрабатывать и принимать какую-то программу реальной интеграции в общество, максимально быстро и лояльно. То есть упрощать процедуры получения гражданства, чтобы люди становились гражданами с полным набором прав и обязанностей.

Адаптировать к этому все ведомства. Разумеется, это потребует решительности, решимости, дополнительных ресурсов на функционирование государственного аппарата, в том числе с точки зрения обеспечения безопасности государственных интересов Польши.

Но есть другой вариант, который гораздо проще в исполнении и принять его тоже можно быстро. Это ужесточение миграционных правил, режима для приезжих, требований для вида на жительство и, в конечном итоге, выдавливание людей обратно.  

И этот тренд не зависит от результатов этих выборов. Этот тренд достаточно четко обозначен в последние несколько лет. Его не переломить без каких-то системных действий, в том числе и самой диаспоры.  

То есть политические активисты, представители беларуского гражданского общества должны отстаивать не просто интересы активистов, а интересы беларусов в более широком смысле. Потому что в Польше огромное количество и экономических мигрантов.

Они могут не интересоваться политикой, но они все равно часть нашей диаспоры.

Пока могу сказать, что глобально ситуация для беларуских мигрантов в Польше медленно, но верно ухудшается. В Литве соответствующие изменения происходили быстрее и жестче.

Там стали всех перепроверять, лишать ранее выданного ВНЖ, ввели запреты на сделки с недвижимостью, ограничения на передвижения на авто с беларускими номерами и т.д.

И Польша тоже будет двигаться в этом же направлении, пусть и не такими быстрыми темпами, как Литва.  

То есть если в 2020 году для нас открылись все двери и действительно в Польше менялись законы в пользу вынужденных мигрантов из Беларуси, причем происходило это достаточно быстро и при более консервативном правительстве. Сейчас все это медленно разворачивается обратно.